Мир вечных истин невелик, но универсален. Какими бы разными, неповторимыми они ре были — их постулаты неоспоримы для каждого. И так же, как всякий, кто попадает в поле тяготения Земли, испытывает на себе силы гравитации, так и каждый, кто задумывается над вопросом «откуда я родом?», принимает справедливый ответ — «я родом из детства».
Именно это афористичное утверждение становится первым откликом души того, кто хоть раз перелистывает страницы этого необычного альбома.
Детство никуда не уходит, оно затаивается в укромном уголке нашего «Я», уступая юности, зрелости, старости, до поры о себе не напоминая, но стоит только ощутить во рту забытый вкус рыбьего жира или вдруг вдохнуть знакомый запах бабушкиных духов из чудом уцелевшего и давно пустого флакона — и тогда оно на мгновенье выглянет из своего убежища, и мы остановимся на бегу, замрем, погрузимся в этот миг, безнадежно пытаясь его продлить… Счастливцы те, кто способен не порвать тончайшую нить, соединяющую нас с детством, те, кто владеет волшебным колокольчиком, на звук которого из таинственного полумрака является хрупкая фигурка, в которой узнаешь себя самого. Вячеслав Гайворонский и Сергей Волков из числа этих счастливцев.
Музыкант и Художник открывают нам окно в заповедный мир, доступный лишь посвященному — тому, кто обладает внутренним зрением и способен услышать сокровенную музыку своей души.
Плоскость листа — ото волшебный экран, граница перехода из яви в память; и если мы, смертные, смотрим фильмы детства в одиночку, не имея возможности запечатлеть их в образах звуками и красками, то Художник и Музыкант способны поделиться этими образами с нами. Степень художественности в таком случае будет определяться степенью нашего духовного резонанса степенью всеобщности, узнавая себя в другом.
Стремление более цельно выразить значимый пласт психо-эмоциональной сущности человеческой личности привела к необходимости обращения к полифонии цикловой формы. Они выстраивают цикл подобно фильму, смонтированному из разных эпизодов, но объединенных одним сюжетом, сквозным действием, единым героем.
Этот главный герой-ребенок, дитя, малыш… Кто он — девочка или мальчик? Автор ли это, каким он видит себя в детстве, или тонко запечатленный мир его дочери? Сына? Секрет в том, что главный персонаж вопрошает некое мистическое слияние образа увиденного со стороны и разбуженного отцовством, вновь переживаемого, извлеченного из тайников бессознательного, собственного «внутреннего» ребенка. И это слияние абсолютно, ибо, не возродись вновь детство в облике подаренных судьбой детей, то и не состоялось бы такого глубокого погружения в себя, в то далекое время, когда «деревья были большими»…
В творческом союзе Художника и Музыканта у каждого своя роль. Мир образов зримых и слышимых сосуществуют рядом, обогащая друг друга, но объясняясь каждый на своем языке.
Художнику важно показать не событийную сторону сюжета, а вновь окунуться в тот волшебный мир очарованных первооткрывателей, которыми мы все были в давно покинутой стране детства. В композициях он стремится выразить это особое состояние открытия мира, когда он только начинает осваиваться незамутненной детской душой. В это время, когда Вселенная умещается в границах двора, когда впервые знакомишься с бабочкой и звездой, цветком и снегом — все кажется таинственным, наполненным особого смысла. Это ИНОЕ пространство и в нем еще не действуют привычные нам, взрослым, законы. Непосредственность восприятия детской души, которая потом исчезает бесследно — вот лейтмотив серии Сергея Волкова. Он очень деликатно конструирует этот мир, заглядывая в него неожиданным гостем, боясь вспугнуть ожившее видение, которое может от малейшего шороха исчезнуть навсегда.
Нагляднее всего это особое смысловое поле проступает в листах «Сон» и «Мультики». Персонаж здесь присутствует в насыщенном метафорами предметов ассоциативном пространстве своих детских фантазий, возникающих где-то в глубинах бессознательного и затягивающее в свои вихревые потоки. Именно этот прием показа внутреннего через внешнее станет стержнем, связующим все листы серии. И даже там, где на первый план выступают не фантазии, а реальность мира привычных вещей, принцип «внутреннее через внешнее» сохраняется. «Дедушка приехал» — эта сцена увидена будто в двух измерениях сразу: со стороны и изнутри (глазами малыша на качелях); в остановившемся мгновении запечатлелся срез чуть деформированного ракурсом мира и срез радостного ощущения праздника, когда до вечера пройдет еще целая жизнь…
Прием легкой деформации форм привычных предметов помогает одухотворять их, наделять особой жизнью, свойственной детскому воображению. Так, в «ПЕРВОМ ОПУСЕ» «оживает» рояль, похожий на доброго бегемота, полноценного соавтора юного пианиста, ибо он знает звуки из своего чрева, и звуки эти, смешиваясь с солнечным светом, заволакивает вуалью пространство комнаты.
Но если даже предметы одухотворены, то что говорить о населяющих мир детства животных? Самый близкий и доступный для контакта с маленьким человечком — котенок. Он чаще всего попадает в «кадр» листа: это почти «тигрище» («КОТЕНОК ПУШ»), или таинственный атрибут магии ночи («КОЛЫБЕЛЬНАЯ»), все понимающий друг («МУЛЬТИКИ») или сказочный герой «кот-ученый» («ДЕДУШКА ПРИЕХАЛ»). В детстве живут своей фантастической жизнью и экзотические звери из цирка — «ВАЛЬС» представляет нам эпизод этой феерии из жизни артиста-слона.
Центром притяжения детской души, средоточием его мира, олицетворением его жизни, наконец, является мать. Какое
тепло и умиротворение изливает лист «МАМА»! Мягкость в абрисе фигуры, складках платья… уют и покой исходят от всего ее облика. Поистине в детстве «моя мама самая красивая» …Так может видеться мать детскому взору через смежающиеся ресницы, за мгновенье до погружения в сладкий и безмятежный сон, который доступен лишь в детстве.
Перелистывая альбом, понимаешь, что в целом мы имеем дело с ОТРАЖЕНИЯМИ восприятия детской души, которую художник в силу таланта имеет пропуск. Он сам нам подсказывает, где искать ключ к пониманию изображаемого: лист «ПАПА» — автопортрет художника — на поверхности вазы отражается он сам и то окно, которое он распахнул для нас в мир детства.
Художник владеет доступной и самодостаточной визуальной формой выражения смысла, композитор же, повелевая в мире звуков, обращается к более тонким слоям восприятия. И тем, кто проникает в сферу его музыкальных образов, отражающих поры детства, предстоит пережить утонченное эстетическое наслаждение. Каждая пьеса, будто драгоценный камень, обладающий завершенностью и совершенством абсолюта в составе ожерелья этого музыкального цикла. И как художник выбирает нужные краски на палитре и выстраивает ритм линий, композитор доступными ему средствами организации звукового поля создает неповторимые музыкальные образы адекватные заданной теме.
«Детский альбом» Гайворонского-Волкова являет нам чудесный сплав двух вечных искусств, рожденный силой таланта и мастерства его создателей.
ГАЛИНА КАРГАНОВА, искусствовед